кухня

http://ryba-barrakuda.livejournal.com/231976.html?view=1461544#t1461544
кто болеет - поправляйтесь

В "Очерках Элии" (это где-то между Стерном и Диккенсом на временной шкале) Чарльз Лэм призывал милых барышень не верить в комплименты своих поклонников, если те плохо относятся к служанкам, старушкам и прочим случайным женщинам на своём пути. Он и слова-то такого - "солидарность" - не знал, но понимал, что это - хорошо!
А нынче в ЖЖ одни женщины кидаются в других словами "тупая пизда" и не понимают - чего тут такого? Ну нет солидарности. Они готовы объединяться по признаку языка, или литературного течения, но про гендерному признаку, такому очевидному - никак!
Противно!

в письменном виде. Ибо школа прислала записку - с просьбой сдать денег на ремонт - и с орфографической ошибкой. Я ошибку исправила и к означенной сумме присовокупила 500 р - с припиской "на арфаграфічны слоўнік". Денежку мне вернули с просьбой посодействовать в приобретениии книги "Этикет".

Кстати, в вашей жизни были случаи безграмотности учителей? У меня была учительница белорусского языка - по происхожению русская - так у неё были проблемы с белорусской фразеологией (она знала только те пословицы, что были в учебнике). В 91-93 годах, когда началась белоруссизация, преподаватель истории перешёл на белорусский язык - не слишком умело. До сих пор помню его "бУйных памешчыкаў".А как у вас?

Когда-то в детстве папа учил меня играть в шахматы. Он делал ход – и я вслед. Стандартное начало – королевские пешки, потом вывести на оперативный простор коня и слона, потом появится возможность рокировки. Черные и желтые, которые белые фигурки кружились в диковинном танце. Я делала ход не думая. Папа злился и говорил – нет, так не годится, ты должна перебрать все возможные варианты. Я перебирала. В результате выяснялось, что это был наилучший ход. Да, здесь я уже вижу Ирину, которая комментирует – «Ты же интуит». Хотя какая интуиция в шесть лет? Кстати, играть в шахматы я так и не научилась – движения на шахматной доске перестали казаться красивыми, рассыпались на атаки и контратаки.
Я не стерва. Даже нестерва. Антисерва. Я со всеми дружу, всех понимаю, ни с кем не конфликтую. Я душечка. Поэтому в моих морально-нравственных принципах со временем обнаруживается всё больше изъянов. Они оказываются не глухой стеной, и даже не высоким забором, а сеткой-рабицей, а то и просто несколькими межевыми камнями. Между ними ветер кидается хлопьями снега, шастают мелкие и крупные зверьки по своим звериным делам, и неправильные поступки прячутся, как террористы на сопредельной территории: вроде бы осуждаю, но не выдаю. При чём со временем выясняется, что спрятать можно не только группку солдат, но и танк. Думаю, если так пойдёт дальше, там вольготно разместится отряд из всех семи смертных грехов.
Так что вести со мной беседы на такие темы бесполезно – просочусь, как вода меж пальцев. Не задену собеседника резкими суждениями, не вступлю в конфликт. Но вчера Артин сумел меня поймать. Сумел превратить эту воду в лёд, а это уже минерал, пусть и мягче гранита, но твёрже графита. Правда, не на поле этики, а эстетики. Меня ей пять лет учили. Может, несколько меньше, но это не важно. Устанавливать столбы через каждые десять метров, приколачивать к ним доски, плотно подгонять их и писать на получившемся заборе – «это плохо», а с другой стороны – «это хорошо» - занятие даже по возрасту уже неподходящее. Я ищу и не нахожу в себе абсолютных норм морали, кроме, может быть, священности жизни. Но что для меня еще играет роль совести? Может быть, красота и целесообразность (второе ведь тоже – лишь вариант красоты).
Любимое моё чтение – одна Шергинская быль. Когда я её пересказывала, я одну деталь всё-таки в сюжете упустила – потому что это было чем-то настолько само собой разумеющимся, что не требовало ремарок. Два брата оказываются на заброшенном островке. Море – измена лютая. Помощи ждать им не приходится, до большой земли не добраться. И на доске, по обычаю, они оставляют надпись со своими именами. И чтоб отвлечься от уныния, они вырезают на этой доске диковинные узоры и пишут короткую летопись их пребывания на острове. Творчество становится их последним прибежищем. Творчество даёт возможность победить эту страшную смертную тоску. Только не надо спасать меня от депрессии или осенней хандры. Это – другое. Это то, о чём Самарянка разговаривала с Иисусом у колодца Иаковлева.

так что я даже прочла "письмо заложнику" Сент-Экса.
А еще вокруг меня кружится облаком жалость, к чему не привыкла совсем. Я и жалеть-то не умею.
Да, а где бы недорого починить мобильник? а то просят от 15 до 20 баксов за замену джойстика.

вчера пересматривала всё, что на зеленом фоне нашла в своём компьютере. Нашла там экспедицию Пашки в Карпаты. Еще есть Володькины цветы и прочая макросьемка с дачи. А моё лето - это Питер. Санька, рассматривая фотки, спросила: "А что, это было лето?" Еще должны быть, теоретически, фотки с побережья Балтики. И если мне совсем-совсем никак, я вспоминаю, как янтарно пиво под лучом солнца. и как горек "Старый мельник", смешанный с Балтикой, и как обжигает ноги холодная волна, и ноги и попутчика красны, как у гуся, и встречная пара старичков говорит мне - "раззувайся!" и я оправдываюсь, что только что обулась.
а утром я бегала вдоль берега - от волны и за волной, орала и пела какие-то песни или стихи (чего я там орала?), и смеялась (а я смеюсь как-то в последнее время нечасто).
А потом мы сидели на каких-то бетонных конструкциях и ловили солнечные лучи. И это тоже можно вспомнить - кожей. А потом мы шли по дороге мимо белых очень немецких домиков, и дорога слегка петляла, и солнце светило через густое сплетение еще совсем зеленых листьев.
А предыдущим вечером мы катались на велосипедах, и я сказала - хочу себе такой - трехскоростной городской, и поняла, что хочу слишком многого: потому что на горном можно и по нашим улицам ездить, а на таком - нужны другие улицы. Хоть и эти улицы были не подарок - узкие, крутые, темноватые.
А на прощанье мы бросали в море монетки. И моя сорвалась. И Толик сказал что-то вроде "горе луковое" и дал мне другую монетку.

интимная жизнь на выездах и как устроить ЧГК на свадьбе
http://gilmorn-elemorn.livejournal.com/452957.html?nc=332

ощутила себя совком, выехавшим где-то в начале восьмидесятых на Запад. обилие рекламы и избыток товаров. Первые два дня я боролась с "информационным шумом" в голове - столько вокруг всяких слов написано. Потом, день на третий-четвертый стала различать. Рекламу, атксеренную и расклеенную на столбах - "цемент", "разрешение на работу" и почему-то "сайты". Питер - это большая стройплощадка. Где бы я не ехала, натыкалась взглядом на подъемные краны.
У "нас" и у "них" разная "пирамида цен" (не знаю, как это назвать, подозреваю, что какой-нибудь термин есть). У нас непродовольственные товары "ниже" (то есть дороже), чем продукты питания. У них, похоже, наоборот. Что понятно - нельзя уговорить человека каждый день покупать новую посуду, но новую еду каждый день - запросто. Вещи их уже не интересуют. там уже новая фишка - "здоровое питание". И когда я купила апельсины по 20 р, у меня спросили - "И это были вкусные апельсины?" - подразумевая, что хорошее дешевым быть не может. "Да нормальные апельсины" - за тут тонкую разницу во вкусе, которая существует между бледно-оранжевым и ярко-оранжевым апельсином я не готова отдавать тройную цену. там - готовы.